«Сухой закон» в России в воспоминаниях современников. 1914-1918 гг. - Сергей Алексеевич Сафронов

Лень и неорганизованность владельцев трактиров приводила к плохой организации данных заведений: «Нам, может быть, скажут, что для того, чтобы регулярно стирать пыль и удалять кучами валяющийся мусор, нужно иметь лишние рабочие руки, и это ведь тоже стоит денег. Но мы уже имели в виду это, и пришли к противоположному выводу. Нет, не лишние рабочие руки нужны для этого, а нужна лишь любовь к опрятности со стороны хозяина и прислуги, которая имеется в наличности. И к этому выводу мы пришли на основании вот каких наблюдений. Входим мы в чайное заведение. Гости за двумя-тремя столами. Хозяин и служанки сидят праздно. Но кучи мусора, оставленные на полу бывшими перед теми гостями, лежат неубранными, скатерти на столах в полном беспорядке: всюду неубранная посуда, везде налито и накрошено. И описанная картина не единичное, исключительное явление, а нечто наблюдавшееся нами в заведениях из 10-ти. Значит, здесь дело не в расходе, а в отсутствии потребности в чистоте у хозяев заведений, и только в этом. Ибо и ленивая служанка поневоле будет наблюдать в заведении чистоту, раз ей будет вменено это в обязанность хозяином. Но хозяева, очевидно, сами не ощущают надобности содержать опрятно свое заведение. Причина этого, по-нашему, в культурном их уровне. Последний среди них очень низок, что объясняется тем, что, как показало наше обследование, значительный процент чайновладельцев составляет пришлый, чуждый промыслу элемент. Это, в свою очередь, объясняется материальною доступностью маленьких трактирных хозяйств. Вчерашний мелкий дворник, кустик-извозчик или заводской рабочий, сколотив пять – восемь сот рублей, сегодня делается хозяином чайной. Понятно, в голове у такого хозяина понятия о гигиене и не ночевали. Выжимание из всего пользы и таким путем сколачивание рубля на рубли – вот единственная цель таких хозяев. Кроме этого, они ничем не способны интересоваться. Среди них есть даже совсем неграмотные. Но сквозь толстую гущу таких хозяев начинает пробиваться, хотя пока еще и очень слабо, другой тип хозяев, стремящихся из своих, хотя иногда и небольших по размерам, предприятий создать что-то культурное и вполне симпатичное с точки зрения общественной гигиены и удобства посетителей. Тут хотя обстановка и не из дорогих, но все содержится в порядке, все опрятно и не коробит глаз даже и взыскательного гостя. Вы можете получить здесь кушанье и напитки в опрятной обстановке. Здесь посуда и скатерти всегда чистые. Пол также тщательно подметен, и прислуга не имеет неопрятного и одичалого вида. Среди этой категории заведений принимаются во внимание и не одни элементарные потребности посетителя – есть и пить, – но делается попытка и к удовлетворению их духовных запросов, для чего выписываются в должном количестве газеты и журналы»[482].

«Ресторанное дело» предложило закрывать трактирные заведения без продажи алкоголя, которые не отвечали стандартам чистоты. «К сожалению, такого рода предприятий на Петроградской окраине очень немного, и они, естественно, теряются среди массы заведений, совершенно чуждых и по внутреннему укладу. В заключение наших очерков о трактирных заведениях Петроградской окраины мы не можем не упомянуть об некоем „магометанском“ трактире, находящемся невдалеке от Тучкова моста, который оказался уже прямо клоакой, явно угрожающей общественному здоровью. Войдя в него, пишущий эти строки буквально не мог остаться в нем и пяти минут, настолько воздух в нем от кухни и всей окружающей сверхгрязной обстановки оказался заражен прямо непереносимым зловонием. Во всем трактире было лишь два извозчика, по-видимому – татарина. Спрашивается – кому же нужно существование подобного рода „заразного барака“? Торговли в нем, при подобных условиях его содержания, быть не может, а следовательно, не может быть выгоды и его хозяину. С точки зрения общественной безопасности – он прямо вреден. И нужно удивляться, как не обратить на него внимание местный санитарный надзор, обязанность которого – или привести в должный порядок очаг заразы, или, если это окажется почему-либо невозможным, закрыть и тем прекратить медленное заражение несчастных, которые решаются пользоваться услугами этого „заведения“, и вообще обезвредить окружающий его воздух от распространяемого им удушающего зловония»[483].

Не слишком удачным, по мнению «Ресторанного дела», был опыт открытия безалкогольного заведения даже у образованных и известных людей. «До нашего сведения дошло, что сын гениального русского писателя графа Л.Н. Толстого – Л.Л. Толстой, сам достаточно известный публицист (его статьи печатаются в „Новом времени"), является содержателем кухмистерской. Последняя помещается в доме 73 по Литовской улице и носит название „Очаг“. Мы, крайне заинтересовавшись этим фактом, отправились в кухмистерскую графа. По дороге туда мы ломали голову над вопросом: каким образом столь именитое лицо, носитель всемирно известного имени, очутился в скромных рядах представителей трактирного промысла. Мы ожидали встретить в устройстве и постановке дела что-нибудь особое, идейное. Ну, на почве трезвости, что он… И что же? Ничего подобного не оказалось. Ни малейшей „идеи“ кроме разве, обыкновенной коммерческой: создать торговое предприятие и иметь от него доход. Правда, помещение графского „Очага“ отличается простором и чистотой. Но это опять-таки не редкость теперь в Петрограде. Мало ли в нем открылось за последнее время подобных предприятий, обладающих такими качествами. В чайной графа, как и во всех прочих, есть оркестрион (небольшой).

Служат в нем опять-таки, как и везде, миловидные, кокетливо одетые девушки, причем костюмы некоторых из них отличаются даже особой „завлекательностью“ (конечно, для посетителей-мужчин): на них одеты белые, „свободного“ покроя блузки, особо излюбленные женщинами-кокетками в их домашней, интимной обстановке. Меню „Очага“ – обычное для заведений подобного типа Единственное, что попало сюда, очевидно, уже от самого графа, – это следующие изречения народной мудрости, являющейся как бы вступлением к прейскуранту: „Где тесно, там и место!“, „Честь, да место!“, „На пустое брюхо всякая ноша тяжела“. Сидя за чайком в заведении графа, мы узнали, что он вообще „настоящий коммерсант“. В том же доме, где „Очаг“, помещается кинематограф, также принадлежащий графу. Спешим оговориться, что официальным хозяином „Очага“ значится другое лицо, хотя фактическая принадлежность заведения графу является несомненной. Ну, что ж, скажем мы. Трактирный промысел можно только поздравить с вступлением в ряды его представителей столь сиятельной персоны. И пусть почин в этом отношении графа Л.Л. Толстого скажется легким. А то ведь еще недавно наша аристократия не могла без надушенного платка у носа слышать слово „трактир“, а представителей этого промысла презрительно именовала „трактирщиками“. А теперь и сама начинает (как показывает описанный случай) приобщаться к этому „цеху“.